Куда собрались, ерши?

Дело было, считайте, уже к самой осени. Вода в реке почти совсем рассталась с летним теплом и стала такой прозрачной, что где она была не очень глубока, можно было видеть почти все, что происходит там, у самого дна.

Мы давно не навещали знакомый омуток, возле которого еще торчали из воды редкие столбы-опоры бывшего когда-то здесь небольшого сельского моста. Перед этим «мостом» река немного успокаивалась, закручивала струи уже не так лихо – и как раз вот тут, перед старыми столбами-опорами, на краю притихшего потока и полавливали мы время от времени резвую рыбешку-уклейку.

Можно было закидывать удочки и ниже по течению, сразу за опорами бывшего моста – здесь у берега река вроде бы совсем успокаивалась, по крайней мере поплавок долго оставался на месте, но тут рыбешки было совсем немного и, в отличие от своих товарок, смело кидавшихся к нашим червякам там, выше моста, на течении, эти рыбки, облюбовавшие тихую заводь, куда реже интересовались снастью.

За сваями и тихой заводью река почти совсем мелела и широко расходилась по каменистой отмели, которую я именовал перекатом.

Здесь, у этого переката, не раз испытывал нахлыстовую снасть, надеясь привлечь внимание каких-нибудь обитателей реки к самым разным мушкам, но, увы, из этой затеи ничего путного так и не получилось – перекат и свал с переката казались совсем необитаемыми.

Так и относился к этой каменистой отмели как к пустяшному месту, до того самого дня, о котором сейчас речь…

В тот раз заглянули к нашему омутку просто так, по пути, из интереса: что сейчас там перед самой осенью, а потому и не взяли главной добытчицы – поплавочной снасти – мол, поглядим, полюбуемся и дальше по своим делам.

Вот и река, и старые сваи моста, торчащие из воды. Рядом с ними уже поредевшие, потерявшие прежний глянцевый отблеск листья кувшинок. Нигде не видно прежних солнечно-желтых цветов-кубышек. И река вроде бы как изменилась: то ли чуть притихла, то ли немного обмелела…

Вот и перекат. Вода здесь стала совсем прозрачной, и хорошо видно теперь все, что делается на отмели.

Приглядываюсь к перекату и тут же замечаю нечто необычное: всю отмель, сколько можно видеть, сплошь усеяли собой небольшие пестроватенькие рыбки…

Откуда? И кто они?..

Нет, это не пескари – они здесь поуже и подлинней, хотя одежда этих рыбок, объявившихся вдруг на перекате, вроде бы схожа с одеждой пескариков.

Приглядываюсь внимательней и делаю открытие: «Да ведь это же ерши-ершики!» Совсем небольшие, величиной с палец, и не такие полные, тяжеленькие, упитанные что ли, какими должны быть их собратся постарше.

Но зачем они здесь?

Может быть, рыбки вышли сюда на кормежку и теперь ждут, когда река принесет им что-нибудь съедобное?

Вряд ли… Такими многочисленными отрядами рыбы обычно не направляются на поиски корма.

И тут, глядя на этих странных ершей-ершиков, вспоминаю рассказ своего друга, рыболова и внимательного натуралиста-исследователя, живущего в Петрозаводске.

Как-то в очередном походе на байдарке навестил он хорошо знакомый туристам заонежский Клим-нос. Дно залива, куда прибыл друг, песчаное, чистое. Тогда над озером стоял благодатный июльский штиль и ничто совсем не тревожило тут онежскую воду.

Друг остановил байдарку и, перевесившись через борт, заглянул в воду и был поражен: всюду, где можно было видеть, под самой байдаркой, слева и справа от нее неподвижно стояли очень приличные окуни – стояли, плотно прижавшись друг к другу.

Рыболов, обнаруживший загадочное скопление очень солидных рыб, взял в руки удочку и, наживив крючок ручейником, опустил насадку прямо под нос странным окуням. И тут же последовал удар по крючку, а там в байдарке оказался окунь, старожил онежских вод весом почти в полкило.

Рыбак снова приглядывается ко дну под байдаркой и не отмечает там никаких изменений: окуни как стояли до этого, так и продолжают стоять на месте плотными рядами.

Снова ручейник, насаженный на крючок, опущен к самому дну, и снова точно такой же окунь-красавец в лодке. И снова окуни вроде бы никак и не среагировали на исчезновение собрата.

Поймав таким образом еще пару окуней, рыболов затянул байдарку на берег и принялся варить уху из доставшихся ему странных рыб.

Уха ухой, но загадочное сборище рыбы здесь, в заливе у Клим-носа, не давало покоя. Зачем они здесь? Почему стоят и никуда не уходят? Почему в этом собрании-стоянии принимают участие рыбы, видимо, только одного веса, размера, возраста? Почему нет среди них собратьев помоложе, постарше?

Байдарка снова отведена от берега, и рыболов, озадаченный встречей с таким удивительным явлением, видит на примерно двух с половиной метрах скопление уже знакомых ему рыб – и снова эти рыбы, как зачарованные, стоят неподвижно у самого дна.

Маршрут путешествия не позволил задержаться у Клим-носа хотя бы до завтрашнего дня, чтобы еще раз понаблюдать за странным стоянием множества мерных окуней. Сюда, в этот залив, где обнаружил некое стойбище этих рыб, он смог попасть только через пару дней. И конечно, сразу же принялся искать прежних знакомых. Но нигде не увидел, не встретил ни одного, даже самого никудышнего окунька.

Год-два спустя после этих событий познакомиться с Клим-носом и его загадочным заливом, где почему-то отстаивались во множестве очень солидные окуни, удалось и мне, но сколько я ни искал рыб, тайну удивительной стоянки которых не смог разгадать друг, так никого и не нашел.

И вот теперь, наблюдая ершей-ершиков, усеявших весь мой перекат, я, как и мой друг-рыболов, зачарованный стоянием онежских окуней в заливе возле Клим-носа, задавал и задавал сам себе вопросы: «Зачем эти ерши явились на перекат? Почему собрались вдруг здесь в таком числе?»

А если это нечто похожее на предзимние сборы той же плотвички-сорожки, которая по известным озерам Архангельской тайги каждый год с наступлением первых холодов поднимается к самой поверхности и неспеша ходит и ходит малыми кругами почти на одном месте, то и дело выплескиваясь из воды живыми искорками-блестками?.. Такое хождение стай плотвы-сороги по известным мне таежным озерам именует ятвой. «Ятва ходит», – говорят рыбаки и обычно стараются подобраться к этой самой ятве, чтобы заловить в сетку какое-то число рыбешек.

Бог весть, по каким причинам поднимается вдруг к самой поверхности и вроде бы совсем бесцельно медленно кружит почти на одном месте эта самая ятва.

Может показаться, что осенний сбор плотвы-сороги как бы предшествует сезонному перемещению этих рыб из одного водоема в другой, где можно лучше провести зиму. Ну, а если у того озера не вытекает даже никакого ручейка и никакой даже самый пустяшный ручеек не приходит сюда из других озер? Тогда для чего плотве-сороге объявлять предзимний сбор?

Как-то я предположил, что подобные сборы нашей рыбки-сорожки это как бы дань памяти о тех древних временах, когда воды вокруг было побольше и когда по этой воде предки наших неугомонных сорожек и по весне, и по осени совершали путешествия-миграции то в поисках места, удобного для нереста, то в поисках зимних квартир.

Может быть…

Но какая память и о чем собрала вдруг вместе наших ершей-ершиков и вывела их несметным отрядом на перекат? Куда собрались они идти?

А может быть, они никуда дальше и не пойдут, как те окуни у Клим-носа – постоят, постоят, выполнят таким образом какую-то свою задачу и уйдут с переката, разойдутся по своим прежним местам?

Приглядываюсь к удивительным рыбкам и отмечаю, что они все-таки не остаются неподвижными на одном месте, и там, где река выходит из омута на перекат, ершики вроде бы понемногу, потихонечку, неспеша передвигаются навстречу речным струям и исчезают один за другим в глубине.

Значит, они все-таки передвигаются вверх по течению, путешествуют, а не стоят на месте.

Как жалел тогда, что не было с собой поплавочной удочки и не смог никак проверить: обратят или не обратят внимание загадочные рыбки на того же червячка, будут ли, как те окуни у Клим-носа хватать предложенное угощение.

Долго любовался необыкновенным стоянием-путешествием ершей-ершиков на перекате. И число их со временем здесь вроде бы не убывало и не увеличивалось. Действи-тельно, кто-то из этих рыбешек неспеша сваливался в глубину навстречу течению реки, а перед перекатом так же ждали очереди все новые и новые участник загадочного для события.

Куда же все-таки направлялись эти рыбки? Зачем собрались здесь?

Через день снова навестил речку. Вот и старые столбы-сваи, торчащие из воды. Вот и каменистый перекат. Здесь и сейчас такая же прозрачная от осени вода. В этой воде хорошо видно все дно. Различаю на дне почти каждый камень. Ищу, ищу и не нахожу сейчас здесь совсем никаких рыбок…

Уж не показалось ли тогда, не привиделись ли те удивительные ерши-ершики?.. И куда делись они? Куда ушли? Зачем собрались здесь таким многочисленным отрядом?

На эти вопросы так и не нашел ответов, как не нашел ответы на подобные вопросы друг-товарищ, которые он задавал как-то онежским окуням, собравшимся на загадочное стояние в заливе возле Клим-носа…